Одна на миллион - Страница 42

К оглавлению

— Нет… мы не можем…

Она с трудом открыла глаза и увидела его искаженное лицо с крепко зажмуренными глазами.

— Рон?..

— Я не могу. Не сегодня. Не сейчас. — Он резко встал и отошел к стене.

Оливия приподнялась на локтях, не веря, что он оставил ее.

— Дьявол! — Она резко села.

— Извини.

— Катись к черту со своими извинениями! — Оливия застегивала пуговицы на рубашке, но руки дрожали и отказывались слушаться.

Рональд привалился к стене и закрыл глаза. Ему нужна была передышка, чтобы прийти в себя.

— Извини, — проговорил он еще раз, не открывая глаз.

Оливия молчала. Было слышно только шуршание ее одежды. Рональд был так взвинчен, что даже этот шорох бил по его натянутым как струна нервам. Когда он открыл глаза, Оливия уже привела в порядок одежду и пыталась то же проделать с волосами, старательно приглаживая их руками. Рональд едва не застонал в голос. Скоро он окончательно свихнется. Уже сейчас он чувствует себя шестнадцатилетним мальчишкой, в венах которого вместо крови циркулируют чистые гормоны… Он был слишком близко к тому барьеру, преодолев который повернуть назад было бы уже невозможно.

Оливия наконец решила, что теперь может выйти из комнаты. Но Рональд преградил ей дорогу.

— Что еще? — спросила она тоном, от которого Индийский океан промерз бы до самого дна.

— Я не хочу, чтобы ты уходила в таком настроении, — буркнул он.

Оливия от возмущения задохнулась, а на глазах почему-то выступили слезы. Она открылась и доверилась ему, она позволила ему вторгнуться в святая святых — в свою душу и… гм… А он!..

— Что ты не хочешь? — переспросила она, раздумывая: то ли залепить ему увесистую оплеуху, то ли холодно поблагодарить за своевременную остановку.

— Я дал Патрику слово, что с тобой ничего не случится.

Это еще хуже! От нарастающей внутри боли Оливия даже зажмурилась ненадолго.

— Ты кретин, Даррелл! — выпалила она, наплевав на все последствия.

— Я знаю, — выдохнул он и снова облапил ее своими ручищами.

Оливия не поверила своим ушам. И своим ощущениям тоже не верила, но реальность упрямо констатировала — Рональд Даррелл держал ее в объятиях и осыпал робкими поцелуями ее лицо!

— Даррелл, я тебя не понимаю, — прошептала она.

— Мне нужно уехать. Я не могу допустить, чтобы все прошло второпях, я хочу совершенно другого.

— Именно поэтому ты остановил меня?

— Нет, Ливи, я остановил себя. Я не хочу, чтобы ты подумала…

— Я бы ничего не подумала, — поспешно заверила она, почти не вникая в смысл собственных слов.

Рональд усмехнулся.

— Я вернусь, и мы все начнем сначала. И будем продолжать столько, сколько захотим. Потому что именно так все и должно быть. Ты будешь меня ждать, Оливия?

— Ты сам знаешь.

Рональд с огромным трудом заставил себя оторваться от нее и отступил.

— Мне пора.

— Хорошо.

Рональд повернулся и подхватил валяющуюся на полу сумку. Он больше не коснулся Оливии, но обжигающий, полный обещания взгляд сделал это излишним. Рональд выскользнул в коридор. Оливия даже не услышала звука его удаляющихся шагов по лестнице… Внутри нее все сжалось, а сердце стучало, как бешеное. Она должна его остановить, он не должен уезжать!

— Даррелл… — прошептала она и бросилась вниз. — Даррелл! — крикнула Оливия, но его уже и след простыл.

20

Рональд слышал, как Оливия позвала его, и готов был поклясться, что в ее голосе звучало отчаяние. Но он дернул уздечку сильнее, дал лошади шпоры, и она пустилась в галоп, унося его все дальше от отчаянного зова Оливии. Рональд упрямо твердил себе, что обязательно вернется и все будет именно так, как он обещал Оливии. С одним маленьким дополнением — она будет его женой! У них будут дети, кошки, собаки, лошади — все, что она только ни пожелает. Да он приведет Оливии слона, если она захочет! Оставалось только надеяться, что она не захочет, поскольку жизнь в одном доме со слоном станет просто адом…

Эти глупые размышления помогли ему успокоиться. Он придержал кобылу, давая ей передышку, и она перешла на шаг, фыркая и прядая ушами. Рональд выпрямился в седле и положил глухо звякнувшую сумку, которую он захватил из дому, перед собой. Пора приготовиться к любым неожиданностям… Еще несколько часов, и все закончится, и он вырвется из этого кошмара. На этот раз навсегда… Рональд заметил черный силуэт автомобиля в условленном месте и направил туда лошадь. Он велел Кортасару ждать его возле машины, но человек продолжал сидеть на переднем сиденье, хотя не мог не заметить приближения Рональда.

Больше Рональд ни о чем не успел подумать. Звук выстрела прокатился по бескрайней равнине, и кобыла встала на дыбы, выбивая седока из седла. Рональд кулем свалился на землю и вскрикнул от нестерпимой боли в ноге. Скрежеща зубами от боли, он быстро пополз в сторону и наткнулся на собственное ружье. Господи, спасибо! Рональд вжался в землю. На том месте, где он только что был, фонтанчиком вздыбилась земля. Он выстрелил в то место, откуда видел вспышку. Если слух его не подвел, то звук, который он услышал, вовсе не завывание ледяного южного ветра, а человеческий стон. Кто бы это ни был, Рональд сумел его достать. Пот заливал ему глаза, а когда он его вытер, рука окрасилась в грязно-бурый цвет. Кровь, перемешанная с черной пылью.

Минут двадцать ничего не происходило, потом послышалось рычание мотора, и вскоре все стихло. Рональд понял, что неизвестный злоумышленник уехал. Превозмогая боль, он пополз на то место, где его поджидал убийца. Кажется, здесь. Рональд достал фонарик. Сначала он ничего не заметил, потом увидел маленькие красные пятнышки, которых становилось все больше, пока они не превратились в сплошной красный след. Он дополз до того места, где кровавый след кончался и начинались едва заметные следы автомобиля. Там же лежал мертвый Кортасар, глаза которого были широко раскрыты. Рональд отвернулся.